Под знаменами демократии. Войны и конфликты на раз - Страница 36

В 1988 году армянское население Карабаха начало активно выступать за присоединение автономии к Армении. В Организационный комитет воссоединения «Карабах» входил целый ряд влиятельных армян, включая первого президента страны Левона Тер-Петросяна. 20 февраля 1988 года Совет народных депутатов НКАО ходатайствовал перед армянскими, азербайджанскими и союзными властями о передаче Нагорного Карабаха Армении. Пока что ситуация только вяло раскачивалась. Армянская интеллигенция призывала разрешить спор в пользу Армении, азербайджанская бюрократия делала грозные заявления о нерушимости границ, что касается союзного центра, то тот отделывался ничего не значащими требованиями разрешить конфликт «по партийной линии». К решительным мерам никто не был готов.

Между тем обстановка накалялась. В 1988 году начался массовый исход армян из Азербайджана, им навстречу двигался поток азербайджанцев из Армении. В самом Карабахе, как и во всей Армении, вопрос о статусе края стал вытеснять все остальные. В городах и селах Карабаха начались митинги, день ото дня все более массовые, стычки, все более кровавые и жестокие. Проводились стихийные депортации, причем, что характерно, — при полном благословении и даже иногда с подачи местных партийных органов. Например, изгнание армян из Шуши организовал местный райком партии. Разумеется, союзные органы власти полностью потеряли доверие и уважение в глазах людей. Вопрос состоял только в том, когда и при каких конкретно обстоятельствах события пойдут по наихудшему сценарию.

Переломным стал февраль 1988 года.

22 февраля в Агдаме, неподалеку от столицы Карабаха, города Степанакерта, прошел азербайджанский митинг против передачи края в состав Армении. Манифестация окончилась тем, что разгоряченная толпа двинулась в Карабах «наводить порядок». Возле небольшого армянского города Аскеран толпа столкнулась с армянами и местными милиционерами. Началась схватка стенка на стенку, причем погромщики стреляли из охотничьих ружей, но жители Аскерана тоже пришли не с пустыми руками. В результате погибли двое азербайджанцев. Это уже не назовешь обычной стычкой на почве бытовой ксенофобии. Но затем по телевидению выступил заместитель генерального прокурора СССР, который плеснул бензина в разгорающийся огонь: он дал понять, какой национальности погибшие.

Один из убитых был застрелен по ошибке самими азербайджанцами, но это уже никого не могло остановить. Призывы «отомстить» нашли полное понимание в сердцах. По Азербайджану прошла волна погромов. Первым — и самым страшным — стало избиение армян в городке Сумгаит.

Поначалу события развивались как обычный митинг. Секретарь горкома Муслим-заде даже попытался вразумить собравшихся. Однако ораторы накручивали толпу, призывая истреблять армян. Фюрерам толпы понадобилось лишь несколько часов, чтобы ситуация вышла из-под контроля.

Эпицентром погрома стал перекресток улиц Дружбы и Мира. Армянские квартиры, дома, учреждения, где работали армяне, — разорялось все. Погромщики быстро обзавелись арматурой, дубинами, топорами, бутылками с горючей смесью. С армянами расправлялись садистски, выволакивая из квартир, избивая и убивая. В толпу быстро затесались профессиональные уголовники: под прикрытием погрома банды организованно грабили жилища, вынося ценности — и опять-таки устраняя свидетелей. Женщин насиловали и таскали голыми по улицам. Трупы обливали бензином и сжигали. Впоследствии многие тела удавалось опознать только по обрывкам одежды и остаткам личных вещей. Причем согласно справке прокуратуры по следам душегубства.

...

«Власти города, партийные и административные органы проявляли беспомощность, а иногда — полное равнодушие в сложившейся ситуации. Первый секретарь ГК партии Муслим-заде, второй секретарь Байрамова и другие ответственные партийные советские работники, участвуя в митингах, не пресекали преступные антиармянские провокационные выступления. Более того, в дальнейшем первый секретарь Муслим-заде встал во главе толпы, совершившей многочисленные преступления. Байрамова и другие в своих выступлениях в основном свое внимание сосредоточивали на том, чтобы предотвратить погромы магазинов и учреждений, а к судьбе армянского населения города отнеслись безучастно.

Вышеупомянутые свидетели в своих показаниях отметили, что неоднократно обращались за помощью в органы милиции, оттуда им равнодушно отвечали, что ничем не могут помочь. Более того, некоторые работники милиции, находясь на улицах, шли вместе с толпой и безразлично смотрели на совершаемые преступления. Своим преступным бездействием они воодушевляли толпу на совершение новых преступлений».

Многие армяне спаслись только благодаря тому, что не все азербайджанцы лишились разума. Некоторых жителей спрятали соседи и друзья.

После того как стало ясно, что милиция в лучшем случае не справляется с угрозой, а в худшем — не хочет наводить порядок, в Сумгаит перебросили армейские части. Это были отряды морской пехоты с Каспийского моря и тульские десантники из 106-й дивизии ВДВ. Они остановили резню, но как минимум для 32 несчастных помощь пришла уже слишком поздно. Среди погибших была семья из пяти человек, вырезанная в полном составе…

Бойня в Сумгаите, страшная сама по себе, обернулась новыми катастрофическими последствиями. Советские органы власти пытались дозировать информацию о трагедии и не нагнетать страсти. Это желание, само по себе похвальное, привело к тому, что подобные усилия выглядели как попытка замолчать трагедию. Катастрофа в Сумгаите немедленно начала порождать теории заговора. Заболтать происходящее все равно не удалось, зато репутация государства лишний раз пострадала. Позднее глава правительства СССР Николай Рыжков сетовал: «Развал Союза исподволь начался тогда, когда Центр не захотел или все-таки не сумел услышать карабахский „звонок”».