Под знаменами демократии. Войны и конфликты на раз - Страница 63

Мучения на этом не кончились: Грачев для острастки уже после принятого решения о капитуляции распорядился сделать несколько выстрелов из танков. К счастью, на сей раз стрельба продолжалась недолго. В 16:50 «Альфа» вернулась с колонной автобусов. Начался вывоз людей. Особняком от всех держались баркашовцы: только часть членов РНЕ организованно покинула Белый дом. Эти люди быстро побросали оружие, сорвали с себя шевроны и смешались с основной массой защитников Белого дома. Другая группа еще раньше выбралась наружу через подземные коммуникации.

«Альфа» оказалась едва ли не единственной организованной силой, последовательно и успешно уменьшавшей масштаб кровопролития 3–4 октября. Офицеры спецназа оказались мудрее и выдержаннее, чем абсолютное большинство политиков. Даже дикая и нелепая гибель товарища не заставила офицеров контртеррористического подразделения дать волю эмоциям и начать стрельбу. Вероятнее всего, если бы не выдержка группы «А», жертв в тот день могло быть намного больше. По итогам противостояния погибшему альфовцу Геннадию Сергееву было присвоено звание Героя России. Живых награждать не стали.

Гораздо менее корректно, чем офицеры спецназа, вели себя части МВД. Люди, сдавшиеся им, оказались серьезно избиты. Один из задержанных вспоминал:

...

«Я отделался легко, все осталось при мне, не считая очков и треснувшего ребра. Собрали нас изрядно, повели. Только тронулись, как охранники наши принялись палить куда-то в темноту. Потом запихали всех в автобус, набили битком, внавал, — похуже 320-го маршрута прежнего времени, — кому ногу сломало, кому руку вывернуло. Смотрел за нами сержант с автоматом, обещая “успокоить” из него тех, кому неудобно. С большим трудом уговорили его выпустить — не из автобуса, из общей кучи — старика-ветерана. Везли нас на Полянку в отделение милиции. Одному омоновцу я почему-то показался подозрительным, видимо, за недостаточно почтительное отношение к его миссии. Объявил меня “боевиком”, которого надо “шлепнуть”. Но это был дежурный юмор, к розыгрышам типа “а этих — в расход” привыкнуть, наверное, трудно, но можно… В милиции охрана сменилась и больше не били. Долго держали у стены, несколько часов мы простояли, упершись в нее руками. Начались допросы — формальные, без напора со стороны допрашивающих (имя-фамилия…), но все же с угрозой “демократизатором”. Ночь провел в набитой до отказа КПЗ, утром сняли отпечатки пальцев, сфотографировали “на память”, и в середине дня 5 октября большую часть задержанных отпустили. Среди сидевших в КПЗ был один депутат ВС, был командир одного из отрядов, подраненный в ногу, но сумевший как-то это скрыть. В соседней КПЗ оказался гражданин Китая: видно, гребли всех подряд».

Зачистка внутри здания шла до позднего вечера, причем по мере того, как сгущались сумерки, в окрестностях Белого дома и в самом здании стали появляться мародеры. Преступников интересовали любые ценности, особенно оружие и боеприпасы. 5–6 октября милиция задержала около двухсот бандитов, поправивших свои дела на трагедии.

Перестрелки, однако, продолжались всю ночь. В больницы с огнестрельными ранениями обратились 107 пострадавших. По городу, кроме военных и остатков парламентаристов, бродили и простые уголовники, в том числе имевшие при себе автоматическое оружие. Усугубляла ситуацию обычная проблема: водка. Некоторые стражи порядка и военные после окончания основных боев перепились и теперь палили со страху в ответ на любое шевеление. Повсюду искали «снайперов», периодически возникали перестрелки между своими. Но, как бы то ни было, в несколько дней бои завершились. Маленькая гражданская война в Москве закончилась.

12 декабря 1993 года прошли выборы в новое Федеральное собрание. Движения, участвовавшие в восстании, не были допущены к ним. Законодательная власть начала свой долгий путь деградации от одной из ключевых политических сил страны к позднейшему «бешеному принтеру».

В феврале 1994 года участники событий, задержанные и пошедшие под суд, были амнистированы по инициативе Государственной думы, в которой по-прежнему преобладали оппозиционные политики. В сентябре 1995 года следствие по поводу событий осени 1993 было прекращено.

Александр Руцкой позднее в течение четырех лет возглавлял Курскую область, и выше этой должности не поднимался, его попытки вернуться в политику более или менее мягко пресекались властями. Руслан Хасбулатов безуспешно пытался участвовать в переговорах между федеральным центром и чеченскими боевиками, позднее занимался общественной деятельностью. Борис Ельцин, как известно, возглавлял страну до конца 1999 года.

Кровь, покрытая инеем

Сводить октябрьские события 1993 года к народному восстанию против тирании Ельцина, так же как и к подавлению «красно-коричневого мятежа», конечно, глупо. Говорить о возвышенных мотивах верхушки здесь не приходится. То, что произошло осенью 1993 года, — это в первую очередь борьба за власть между группировками, ни одна из которых не могла претендовать на чистоту и незапятнанность риз. Обратим внимание на то, что ни один народный депутат не погиб во время противостояния. Ни один из радетелей за народное счастье ни на секунду не позволил заподозрить у него наличие каких-то высоких устремлений и не проявил каких бы то ни было выдающихся человеческих качеств позднее. С другой стороны, для Ельцина и его команды несостоявшаяся революция означала возможность сломать и перестроить под себя всю политическую систему страны. Говорить о защите народной власти тоже не приходится: расстрел парламента трудно увязать с защитой демократии. Противостояние осени 1993 года — это не более чем борьба двух групп жадных до власти безответственных политиканов, заинтересованных в первую очередь в собственном месте на политическом олимпе и готовых подложить под свои троны любое количество трупов, буде они понадобятся для устойчивости. Многие участники событий прекрасно понимали двойственность своего положения. Неизвестный милиционер заявил Руцкому в радиоэфире: